Читать книгу "Видок. Цена жизни  - Григорий Шаргородский"

И где-то здесь, словно хорек, забравшийся в курятник, безобразничал Боря.

У площадки для транспорта меня встречала Магда – доверенная служанка баронессы.

– Насколько все плохо? – с ходу уточнил я, ожидая предельно нехороших новостей.

– Не очень, – с легкой улыбкой ответила прекрасно говорившая по-русски немка. – Господин Хват много выпили и решили настойчиво выразить свою симпатию хозяйке. Очень настойчиво. Она попыталась его успокоить, но господин Хват все не унимались. Что-то кричали о вас. Франсуа пришлось увести его в купальный домик и там запереть.

– Гостей всполошили?

– Нет, господин, лишь немногие изволили удивиться столь неподобающему поведению пристойного на вид юноши.

– Хорошо, – вздохнул я, понимая, что ничего хорошего в данной ситуации нет. – Веди.

Магда присела в книксене и направилась по дорожке, идущей вокруг дома к пруду. Там, рядом с подогреваемым бассейном, находился ряд кабинок, в которых переодевались купальщики.

Пока информация бродила по телефонным абонентам и пока я собирался в дорогу, Боря успел утомиться и затих. Но оставлять его в этой будке до утра все равно не стоило.

Дверка деревянного сооружения снаружи не имела никакого запора, так что Франсуа пришлось подпереть ее какой-то палкой. Надеюсь, здоровенный француз, доставшийся баронессе еще от покойного мужа вместе с титулом, не сильно помял моего друга, хотя легкую взбучку этот алкаш все же заслужил.

– Магда, будь добра, принеси один из ваших халатов.

– Конечно, господин, – опять присела в книксене служанка и понимающе улыбнулась.

Отперев дверь, я открыл ее и заглянул внутрь. Внешнее освещение слабо туда проникало, так что прикорнувший в углу кабинки Боря просматривался плохо.

– Просыпайся, бузотер! – позвал я друга. – Праздник закончился. Пора домой.

Очнулся он на удивление оперативно и сразу же начал орать.

Это сколько же он выпил, что до сих пор так штормит?

– Скоты, как вы посмели запереть меня! – начал вещать парень, выбираясь наружу.

– Боря, успокойся, – попытался я вразумить его.

С тем же успехом можно было бы разговаривать и с хомяком. Мало того, узнав меня, он разошелся еще больше:

– А, это ты! – почему-то обвиняющее ткнул в меня пальцем Борис. – Рабовладелец! Ты держишь ее на цепи, как животное!

Что там еще хотел высказать Боря, я слушать не стал, потому что мое терпение лопнуло, словно мыльный пузырь. Его попытка ухватить меня за лацкан пиджака была жестко предотвращена, а затем я вообще швырнул друга в бассейн.

Рядом пискнула успевшая вернуться Магда. Отобрав у служанки халат и бросив его на топчан, я попросил девушку покинуть наш междусобойчик.

Ну вот за что мне все это? Догадаться о том, какую именно бедную рабыню имеет в виду сей нервный вьюнош, не составляло ни малейшего труда. Это прямо поветрие какое-то. Сначала Леха, влюбившийся в Лизу. Теперь этот. Даже Дава имел какие-то виды на Олю, но там другое – подобные порывы у него регулярно возникали в отношении половины женского населения Топинска.

Все еще злой Боря добрался до края бассейна и попытался взобраться на бортик, но безуспешно. Пришлось мне присаживаться на корточки, дабы не орать на всю округу.

– Тристан ты недоделанный. Ты Глафире о своих чувствах говорил? Ты ее спросил, чего она хочет?

– Она побоится тебе перечить! – не унимался влюбленный идиот.

Похоже, достучаться до него будет тяжеловато, но это нужно сделать:

– А если нет? Если она захочет быть с тобой? Что тогда делать мне? Отказаться от нашей дружбы? Прекратить общение, сделаться твоим врагом? Ведь ты отберешь у меня женщину. Вот так ты все себе представляешь?

– Она все равно не будет со мной, – уже без прежней злости ответил Боря, все же принимая мою помощь, чтобы выбраться из бассейна.

Мокрый и немного протрезвевший, он выглядел как попавший под дождь воробей – и смешно, и жалко.

– Это вы решите без меня. Давай лучше обсудим то, что касается нас двоих. Так что, прав ли я буду, если объявлю тебя врагом? Если начну ненавидеть и строить козни?

– Но мы же не виноваты, что любим, – явно успев нарисовать в воображении самые радужные картины, воззвал к моему сочувствию Боря.

Ох, бедолага, чувствую, что тебе еще придется помучиться. Разжигать в нем надежду с моей стороны не совсем честно, но иначе к его здравому смыслу сейчас не пробиться, а потом может быть слишком поздно.

– Так какого черта ты тычешь мне в нос отношениями с женщиной, на которую до этого не обращал никакого внимания? Или скажешь, что влюблен в Глашу с детства?

– Нет… – замямлил Боря, а затем с жаром схватил меня за плечо. – Ты точно не будешь против, если…

Вид у него был как у человека, который полчаса ломился в дверь и только после этого понял, что она не заперта, просто открывается в другую сторону.

– Ты сначала узнай, что обо всем этом думает Глаша, – жестко оборвал я полет фантазии друга, но, кажется, безуспешно. – Или ты думаешь, что она как та лошадь, которую можно увести за уздечку только потому, что тебе это позволил бывший владелец? Если так, то ты ни черта не знаешь ни о женщинах в общем, ни о Глаше в частности.

Боря на минуту завис, обдумывая услышанное.

Может, его для ускорения процесса еще раз макнуть в бассейн?

Не понадобилось.

– Я все понял. Извини, что сразу честно не объяснился, – тихо сказал мой друг и тут же, спохватившись, добавил: – Нужно еще попросить прощения у Ольги Филипповны.

– Угомонись, герой-любовник, – охладил я его неожиданно проснувшуюся совесть, – с баронессой я сам поговорю. А ты переодевайся и грузись в паромобиль.

Боря попытался что-то возразить, но, когда я матерно выругался, поник и вернулся в кабинку, прихватив с собой халат. Ну а мне предстоял нелегкий разговор.

С Олей мы не виделись больше полугода, и последняя встреча закончилась не то чтобы скандалом, но и мирным наше расставание не назовешь.

Проводник в этом доме мне не нужен, так что Магда осталась помогать Боре. Уверен, он сейчас опять волшебным образом превратится в робкого и застенчивого юношу. А с пьянкой ему нужно завязывать, и за этим придется следить опять мне.

Баронесса обнаружилась в музыкальной гостиной, где кроме нее собралось немаленькое общество. Три десятка гостей разбились на несколько группок по интересам. В основном центрами этих образований являлись симпатичные дамы. Правда, одной компанией верховодил мужчина, хотя это для него, пожалуй, чересчур лестное звание. Слишком уж холеный и расфуфыренный.

Поглядывая на гостей, я продвигался к диванчику, который оккупировала Оля вместе с каким-то хлыщом. Судя по его одежде – это еще одно творческое дарование, которым так любит благоволить баронесса.